Крысы - Страница 23

Генри приподнял очки и потер переносицу. Понедельники не угнетали и не волновали его. Самый обычный день, очень похожий на остальные.

Поезд внезапно качнуло, и он со скрежетом затормозил. Генри, не удержавшись, оказался на коленях Вайолет Мельрей и Дженни Купер.

— Ох, извините! — краснея и заикаясь, пробормотал Саттон. Он рывком встал. Остальные пассажиры, как оказалось, тоже попадали. Сейчас все вставали, извинялись. В вагоне слышались смех и ругань.

— Ну вот, — раздался чей-то голос. — Опять минут двадцать будем стоять.

Человек оказался не прав. Они простояли сорок минут. И все эти сорок минут взволнованно вслушивались в разговор по внутренней связи между машинистом и охранником. Генри Саттон, Дженни Купер и Вайолет Мельрей были в первом вагоне и потому довольно четко слышали вопросы охранника и ответы машиниста. Машинист что-то увидел на рельсах. Он не понял, что именно, но что-то очень большое. Поэтому и нажал на тормоза. Потом решил: что бы ни находилось на путях — человек или животное, — все равно уже поздно, и им ничем нельзя помочь. Сейчас, несомненно, нужно ехать дальше, а со следующей станции прислать поисковую группу. Сложность заключалась в том, что машинист не мог включить ток. Очевидно, поезд в результате наезда получил какое-то повреждение. Впрочем, это казалось маловероятным. Может, поврежден кабель? Машинист слышал, что кабель часто перегрызают крысы.

Из центральной диспетчерской посоветовали подождать, пока не будет установлена и устранена причина поломки. В это время машинист почувствовал запах дыма. Одновременно дым почувствовали и пассажиры. Все тревожно зашевелились.

Следующая станция, “Степни-Грин”, была не очень далеко. Видимо, придется вывести людей из поезда и проводить их до станции. Вести так много людей по темному тоннелю опасно, но это лучше, чем паника в тесных вагонах. Машинист уже слышал встревоженные голоса в первом вагоне. Он рассказал охраннику о своем плане, открыл дверь и попытался успокоить взволнованных пассажиров, хотя у него самого на душе было тревожно.

— Все в порядке. Обычная легкая поломка. Мы дойдем по тоннелю пешком до следующей станции. Она недалеко. Линия обесточена.

— Но что-то горит, — прохрипел взволнованный бизнесмен.

— Все в порядке, сэр. Можете не беспокоиться. Мы быстро все исправим. — Он направился к концу вагона. — Я сейчас сообщу всем остальным, вернусь и поведу вас по тоннелю.

Он исчез, оставив испуганных пассажиров. В вагоне воцарилось тревожное молчание.

Через несколько минут раздался крик, потом шум. Дверь, соединяющая вагоны, распахнулась, и в первый вагон хлынули другие пассажиры. Вместе с ними ворвался запах гари. Ворвавшиеся в вагон люди толкались, кричали. Паника распространилась с такой же скоростью, как и вызвавший ее огонь.

Генри Саттона снова толкнули на двух женщин, сидящих перед ним.

— О Господи! О Господи! — пробормотал он. Очки у него сползли на кончик носа.

Толпа не давала ему встать, и он почти сидел на коленях у женщин. Мимо пробирались перепуганные люди. Паника усилилась, когда обнаружилось, что в проходе уже полно народа. Во всех вагонах стали открываться двери, пассажиры начали выпрыгивать в темный тоннель. Некоторые ударялись о стены, теряли сознание, падали. Их давили следующие.

Вайолет с трудом дышала под лежащим на ней клерком, Дженни пыталась освободиться.

— Весьма сожалею, леди, — извинился Генри Саттон не в силах пошевелиться. — Если... если мы не поддадимся панике, уверен, что скоро все успокоятся, и мы сумеем выйти из вагона. Не думаю, что огонь будет распространяться в нашем направлении. Время у нас хватит.

Как это ни странно, но Генри сохранял абсолютное спокойствие Для человека, так редко сталкивающегося с приключениями, он вел себя на редкость хладнокровно. Он сам удивлялся собственной выдержке. Раньше Генри не раз спрашивал себя: как бы он повел себя в критической ситуации? Сейчас, когда вокруг царила паника, когда все кричали и толкались, он с удивлением обнаружил, что не боится. Это было приятно.

В вагоне стало чуть посвободнее — часть пассажиров, спасаясь от дыма, повыскакивали через боковые двери.

— Ну теперь, кажется, я могу встать. — Генри встал и помог подняться женщинам. — Нам нужно держаться вместе, леди. В тоннеле возьмемся за руки и будем идти, держась за стены. Я пойду первым. Пошли.

Он повел побледневших женщин в переднюю часть вагона. Вдруг из тоннеля донеслись еще более отчаянные крики. В свете фар стало видно, что в тоннеле идет какая-то борьба. Но свалка была такая, что ничего невозможно било рассмотреть. И все же кое-что Генри увидел. Какой-то мужчина, все еще в котелке, как подкошенный упал под окном с чем-то черным, прильнувшим к его лицу. Когда Генри и женщины добрались до кабины машиниста, они увидели, что охваченные паникой люди теперь пытаются вернуться в вагон. В дверях образовалась пробка. Тем, кто лез в вагон, мешали те, кто хотел выпрыгнуть из него.

Дверь кабины машиниста была открыта. Генри Саттон и обе женщины вошли в кабину.

— Так, — протянул Генри, разговаривая скорее сам с собой, — здесь где-то должен быть фонарь. А-а, вот он. — Генри взял из угла фонарь с длинной, покрытой резиной, ручкой. Какое-то царапанье заставило его повернуться к открытой двери. В ней что-то чернело. Саттон включил фонарь и посветил. В луче света сверкнули два злобных глаза. Пронзительно закричала Дженни. Генри инстинктивно ударил крысу ногой по голове и сбросил ее в тоннель.

— Это черная крыса, о которых писали в газетах! — в ужасе закричала Вайолет.